«Купил валенки, фуфайку — жить в России стало можно»
Англичанин Дэвид Бэванс ездит на «Оке» и рассматривает звезды в телескоп. Настоящий шукшинский герой.
Третий мой воронежский герой-иностранец, Дэвид Бэванс, пригласил меня в местный ирландский паб — который атмосферой и вкусами напоминает ему родину.
Но оказалось, что импортного пива в пабе — из-за санкций — практически нет. «Из старых запасов осталось немного чешского и бельгийского, — с грустью сказала девушка за барной стойкой. — Остальное — напоминающая британцев Москва». Дэвид вздохнул и вполголоса прорычал: «Проклятие капиталисти! Что они с нами сделали?!»
И мы втроем захохотали.
Первое впечатление от Дэвида — пират из советского мультика «Остров сокровищ»: у него знатная борода, пожелтевшая от курения, хрипловатый голос, громкий заразительный смех и вполне себе пиратские шутки. А еще Бэванс ездит на красной «Оке»: машину эту он получил в 90-х в счет зарплаты.
— Я инженер. Приехал первый раз в 1988 году, еще в Советский Союз, в командировку — запускать станки в воронежском НПО «Энергия». Тогда заключили международный контракт, но все было сделано через одно место, и вместо 6 недель я тут пробыл полгода. Пришла зима, холод! Я пишу домой: «Срочно шлите теплые вещи!» Но когда они придут? Пошел на рынок и купил валенки, фуфайку, ватные штаны — все! Жить в России стало можно. (Смеется.)
— Когда я вам звонила из Ростова, в трубке шумели станки. Что вы в тот момент делали?
— Электродвигатели. Сейчас, тоже из-за санкций, мы начали выпускать асинхронные двигатели. Например, в лифтах они есть. Делаем очень дефицитный вещь — классический омыватель для «Жигулей». Это маломощный микродвигатель. Автозаслонки на печку — тоже наша работа, двигатели для железной дороги. Сейчас идут заказы на импортозамещение, дел много.
Дэвид родом из города Лестер. И как сам о себе говорит, если кто-то родился с серебряной ложкой во рту, то он — с гаечным ключом. Случилось это в 1956 году, и чуть ли не с момента рождения его отец, инженер, вовлекал сына в ремонт всяких механических штук. В 6 лет Дэвиду доверили починку мотоцикла. А к 12 годам он мог уложить на лопатки любого взрослого рукастого соседа.
— Нас в семье трое. Старший брат занимался торговлей, сейчас ему за 80. Сестра после того, как вышла замуж, занималась домом, она тоже старше меня, на 9 лет. Один я ненормальный: в 65 еще работаю и от работы кайфую! Как говорят? Старость не радость из-за дурной молодости, — балагурит Дэвид. — У меня молодость была очень дурная и веселая! Но я бы ничего не поменял. Мне есть что вспомнить!
— Город Лестер — что там интересного?
— У нас в центре есть руины — это римская стена начала нашей эры. Недавно там нашли скелет Ричарда III. А так, Лестер — типичный промышленный город. К сожалению, теперь таких городов в Англии почти нет. Промышленность страдает не дай бог как с начала Маргарет Тэтчер. Я как рабочий сразу понял, что добра она нам не принесет. Начался распад Великобритании. Фирма, которая направила меня в Россию, вскоре обанкротилась, но я получил приглашение от «Энергии» остаться, и поскольку это промышленность, то, что я очень люблю, согласился. С 1988 года, с маленьким перерывом, я живу в России. Сейчас работаю слесарем-ремонтником на фирме «Экар».
— Вы уже три раза похвалили свою работу. У вас и дома в гараже, наверное, стоят станки.
— Нет, станки остаются на работе, а дома я работаю головой. Бывают такие сложные интересные задачи, которые надо решить! Я лежу перед сном и думаю, думаю, кручу и — оп! — придумал!
— Каковы были ваши первые впечатления от России?
— Что я стал ребенком во взрослом теле: слабый, уязвимый, беспомощный. Все, что написано, не можешь читать, все, что слышишь, не можешь понимать. И тебя никто не понимает: тогда же мало кто говорил по-английски. Помню, мы с начальником, он приехал в СССР пораньше, пошли в продуктовый магазин. Это было утро, наш привычный завтрак — яйца и сардельки. На сардельки показали пальцем — 6 штук. А яиц на витрине не было. Начальник забыл, как они называются. Стоит и говорит: «Я хочу... Я хочу десять штук...» И ко мне по-английски: «Как они называются по-русски?» — «Да откуда же я знаю, я только приехал!» — «А где словарь?» — «У тебя на тумбочке в гостинице остался». Так мы между собой перебрасываемся вполголоса, а потом мой начальник говорит по-русски: «Я хочу десять штук», и делает так!
Дэвид начинает кудахтать, машет руками, как крыльями, немного поднимается над столом и как будто достает откуда-то снизу сзади невидимое яйцо.
Втроем мы снова грохаемся со смеху.
— И что вы думаете? — продолжил Дэвид. — Нас в этом магазине запомнили, и мы больше никогда не стояли в очереди! А мне этот урок показал, что не надо стесняться. Пусть люди смеются: над тобой, вместе с тобой, что-то хорошее из этого все равно получится.
— Кстати, о яйцах. Тут в меню я вижу маринованное яйцо. Это что такое?
— Классическая английская закуска. Как у вас маринуют огурцы, в Англии — яйца. У нас их продают в таком виде в магазинах, но я ни разу не покупал почему-то. Я вообще очень привередлив в еде. Когда только женился, жена повела меня в гости к своим родственникам. Там был во-от такой стол. «Это попробуйте, это и это!» — мне говорили. А жена, она медик, сказала: «Не приставайте, он сам покушает. Так, это он не ест, это не ест и это...» — «Бедная, как же ты его кормишь?» — «Прекрасно, потому что он готовит сам».
— Правда, сами?
— Конечно! Курица с начинкой, запеканка, картошка крупными ломтиками и рыба в кляре, маринованная свекла ломтиками на бутерброд, мясо делаю разное...
— Понятно, вы знатный повар. А что категорически не любите?
— Соленые огурцы и помидоры, чеснок, черный хлеб, селедку не люблю.
— Да, сложно вам, наверное, за русским столом...
— Прекрасно! У меня здесь столько друзей, что можно ходить из гостей в гости и там есть одно, тут другое… Вот что меня еще удивляло, когда приехал: магазины были пусты, а холодильники набиты. Я спросил: в чем фокус? Мне ответили: русская система. Объяснить ее невозможно. Помню, как в Англию из Советского Союза вернулся один мой друг, байкер. Отсюда он уезжал в слезах. Все спрашивали его: «Ну что там такого? Что именно тебя так вставило?» А он не может объяснить. Я такой же: не могу объяснить, в чем кайф этой русской системы, но мне тоже очень нравится.
— А если все-таки попробуем? Что англичанину у нас хорошо?
— Я могу говорить только за себя. Мне нравится открытость — что люди у вас здороваются за руку, в Англии это не принято. Сейчас для России очень сложное время, но даже при нем я ощущаю себя здесь гораздо более свободным, чем в Англии или Америке. Если я хочу пойти погулять, мне не надо брать карту и смотреть, где я могу ходить, какое поле чужое. Там это знать обязательно.
Тут любят говорить: на Западе порядок. Но он достигается своей ценой: это нельзя, то нельзя. Здесь порядок своеобразный. Вспомнил случай. В 90-х годах я приехал в Москву в британское посольство. Захотел в туалет, а он закрыт: «Извините, — говорят, — кто-то спер поплавок из бачка. Не работает!» Я пошел на улицу, там на туалете висит ржавый замок. Недалеко стоял милиционер, я к нему. Объяснил, что ищу. Милиционер оглянулся по сторонам и тихо сказал: «Вон сколько вокруг деревьев, давай беги по-быстрому». Можно представить, что английский полицейский так тебе ответит? Нет! Он будет следить за тобой, даже если ближайший туалет на Луне.
— Дэвид, давайте от земного к небесному. Вы известный в городе любитель астрономии, о вас пишут СМИ: вот, мол, англичанин показывает воронежцам звездную жизнь. Как вас космос затянул?
— Еще в 7 лет, когда родители подарили мне книгу по астрономии. Я стал чаще смотреть на небо. Однажды, уже взрослые, мы с сестрой сидели в саду, и — фу-ух! — по небу пролетел ярчайший метеорит. И дальше звездопад. Это было сильное зрелище! Мы сидим, а они летят и летят, — у Дэвида увлажняются глаза. — Но серьезно я увлекся уже здесь. У меня был старый советский монокуляр, половинка бинокля. Поздним вечером я сидел на даче за городом и смотрел в монокуляр на звезды, минут тридцать смотрел, начал различать подробности: Юпитер со спутниками, туманность Лагуна, впечатлился. Жена говорит, в Воронеже есть магазин «Четыре глаза», там продают телескопы; я туда пошел, купил хороший телескоп. И началось: лекции, мастер-классы, так называемые «тротуарки» — тротуарная астрономия. Это когда мы вытаскиваем на улицу телескопы, и обычные прохожие могут в них посмотреть.
Однажды в свой первый телескоп я увидел сразу три галактики! Искал галактику Сомбреро, а получил такой подарок! Секунду...
Дэвид достает телефон, показывает фото галактики Сомбреро, рассказывает, что астрономы впервые обнаружили ее еще в XVIII веке. Помогло им яркое сияние, исходящее от галактики. Удаленность Сомбреро от Земли — 28 миллионов световых лет.
— Выглядит она просто потрясающе! Но в городе такое видеть сложнее, мешает засветка. Поэтому мы каждый год выезжаем за 70 км от Воронежа к моему другу в деревню. В последний раз было 150 человек! Я всех друзей приглашаю: давайте, приезжайте, посидим, посмотрим на звезды, поговорим. Среди увлеченных астрономией нет дураков. Многие знают физику, математику, необычно мыслят. В 2019 году мы в такой компании ездили в Архыз. Там замечательная обсерватория. Вот это была феноменальная поездка! Небо там просто усыпано звездами, голова идет кругом даже без телескопа.
— Видела в соцсетях фото вашей «Оки» с телескопом внутри. Он занимает половину салона.
— Это наша старая семейная шутка — что в «Оке» со мной ездит или жена, или телескоп. Я хотел поменять машину, положил глаз на новую, но не смог посадить в нее свой зад. (Хохочет.) У меня есть британская пенсия, но с этими санкциями никак не могу ее получить. Тем более что с этими деньгами вышло, как в России 90-х: того, что раньше хватило бы на машину, теперь хватит на четыре шины. Но ничего, для своих 25 лет моя тачка классная.
— Обычно люди ругают российский автопром.
— Нормальные машины. Но, конечно, как говорил Генри Форд, самая лучшая машина — новая.
— Жена не обижается, что иногда с вами ездит не она, а телескоп?
— Жена у меня с юмором, иначе как бы она со мной жила? Она мне подарила на день рождения третий телескоп. Говорит, лучше смотреть в телескоп, чем в бутылку, — Дэвид хохочет.
— Что вас так манит в космосе? Другая жизнь?
— Другая жизнь, я думаю, там есть. Ну невозможно, чтобы она получилась только на Земле. Вот Европа — спутник Юпитера, — там может быть жизнь. Я не говорю, что разумная, но раз есть вода, а она основа жизни... Я очень люблю Юпитер, даже больше, чем Сатурн. Потому что там видна погода! Я сижу у себя на даче под Воронежем и вижу: вот, на Юпитере сейчас идет шторм... Представляю, что именно там происходит, пытаюсь объяснить с помощью физики.
А я подумала в этот момент, что, как только он заговорил о космосе, все пиратское в нем растворилось — и на первый план вышел шукшинский герой, работяга, купивший на укрытые от жены деньги микроскоп и просиживающий за ним вечера напролет.
Пока я удивляюсь новому Дэвиду, он рассуждает о том, что наша жизнь — это квантовая запутанность, вспоминает нейтронную звезду магнетар. Она обладает такими сильными магнитными свойствами, что, например, смогла бы даже за несколько тысяч световых километров высосать все железо из крови человека.
Рассказывает мне о черных дырах: все знают, что они огромные, но есть же еще и маленькие, и совсем маленькие, которые возникают в нашей атмосфере, но жизнь у них очень короткая, буквально одно мгновенье.
От рассуждений о космосе Дэвид как-то плавно уходит в политику: достается Лиз Трасс и ее коллегам, которые не дотягивают до настоящих лидеров, правивших Великобританией еще каких-то полвека назад.
— Дэвид, вот смотрю я на вас — и вижу и яркий английский характер, и загадочную русскую душу. Удивительная гремучая смесь.
— А как вы хотели? 33 года прошло там и почти уже 33 здесь! На самом деле мы все, люди Земли, между собой похожи. Просто у русских нет строгих правил. Ни в жизни, ни в языке. Английский язык структурный. А русский может кидать слова, как хочет. И это психология народа. В России можно жить очень свободно: перешагивать тут, здесь, там и вот там — пока не дойдешь до предела. Но за этим пределом уже будет не дай Бог! Русские это хорошо знают и предел чувствуют.
И я поняла, что лучше финала для нашего разговора не придумать. К тому же уже скоро отходил мой поезд. Я попросила позвать бармена, чтобы расплатиться.
— Даже не выдумывайте! Вы разве не поняли, что я уже русский? Русские денег с девушек не берут. Вы про космос лучше побольше напишите: в августе будет такой красивый звездопад Персеиды! Пусть люди вечерами чаще поднимают голову вверх...
автор Светлана Ломакина/фото автора
«Из России с любовью» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях.